Подмена понятий: суд не должен слепо доверять показаниям одной стороны процесса

2 октября АСГМ признал несостоятельным банк «Югра», тем самым удовлетворив требования истца – ЦБ РФ. Решение было основано на доводах последнего и на том, что доказательства учредителей банка не могут их опровергнуть. С одной стороны, арбитраж принял во внимание предоставленную истцом отчётность временной администрации «Югры» на 28 июля прошлого года, зафиксировавшую превышение обязательств над активами на 143 млрд руб. С другой – не учёл предоставленные представителем учредителей банка заключения специалистов, подвергающих сомнению её достоверность. 

В отечественной арбитражной системе сложилась единообразная практика, согласно которой отчётность сама по себе не может подтверждать несостоятельность должника. Это, в частности, следует из постановления 1-го ААС от 29 сентября 2016 года по делу № А79-63/2014, говорящего, что отчетность «в отсутствие иных доказательств неплатежеспособности не свидетельствует о невозможности общества исполнять свои обязательства». Это же указано и в постановлении апелляции по делу № А13-5336/2012: «Бухгалтерский баланс не может быть признан достоверным доказательством». То есть получается, что суду было необходимо исследовать все предъявленные бумаги, что он не сделал, решив априори исходить из достоверности документов, представленных одной из сторон процесса.

В ряде дел суды считают, что бухгалтерская отчетность свидетельствует о признаках банкротства должника (и знании кредитора о них), в других – нет. В этой части любой подход правилен и неправилен одновременно в зависимости от того, с какой стороны вы на него смотрите. Какую отчетность выбрать в качестве надлежащего доказательства (из множества предложенных вариаций) суд решает из совокупности фактов, имеющихся в распоряжении. Поэтому при наличии даже 10 отчетностей за один и тот же период суд может принять во внимание только один, посчитав остальные недопустимыми доказательствами.

Но он также проигнорировал и противоречивость представленных в деле доказательств. Так, в деле присутствуют семь версий отчётности «Югры» (две из них датированы одним числом), которые были подписаны временной администрацией банка. Первая (от 8 июля 2017-го) зафиксировала капитал кредитной организации в размере 33 млрд руб. и существенное превышение активов над обязательствами. Те же цифры содержатся во второй версии (от 10 июля). А вот затем цифры существенным образом меняются, а ЦБ не объясняет, каким образом это происходит: сначала капитал проваливается до 7 млрд, а обязательства становятся больше активов на 1,6 млрд. Затем это превышение начинает варьироваться от 142 млрд до 2 млрд и в обратную сторону – до 37 млрд, пока, наконец, не останавливается на отметке 142 млрд. 

Представитель учредителей указал на то, что сам факт существования такого количества противоречивой отчётности, к тому же подготовленной за краткий промежуток времени, предполагает необходимость детально подойти к доказательствам истца критически. Но нет. Более того, инстанция не стала учитывать при принятии решения оценку экспертизы активов, проведённую независимыми экспертами, отказала в проведении экспертизы доказательств истца и не стала истребовать у ЦБ ряд документов, которые бы могли подтвердить или опровергнуть его правоту. То есть все произошедшие с капиталом «Югры» изменения – в том числе и произвольно изменённая стоимость активов – были приняты судом практически на веру. 

Когда ты приходишь в суд против ЦБ или АСВ, необходимо понимать, что против тебя ещё один участник процесса – суд. Оплошности твоего оппонента будут проигнорированы, а малейшая возможность описать спор против тебя будет использована, пусть даже доказательства носят сомнительный характер.

Павел Хлюстов, адвокат

Но как такое стало возможно? Чтобы уклониться от ознакомления со всеми обстоятельствами банкротства банка, арбитраж сослался на выводы по двум другим делам – № А40-135650/17 и № А40-164459/17, в которых истцом была «Югра», а ответчиком, напротив, ЦБ. Эти выводы, как понятно из фигурировавших в них документах, были сделаны по другим доказательствам и с другим составом участников. А ведь, как уже сложилось в практике, «свойством преюдиции обладают лишь те обстоятельства, которые входили в предмет доказывания по ранее рассмотренному делу» (определение ВАС от 11 декабря 2012 года по делу № А40-13211.11-65-107). Тем не менее суд отказал представителю учредителей в его требованиях, сославшись на «правовую оценку», данную в совершенно ином процессе. 

Если есть противоречия в отчетности и заключения в поддержку мнения участников банка, разумно провести судебную экспертизу на оценку показателей финансовой отчетности, чтобы проверить доводы Центробанка.

Александр Попелюк, партнер Lidings

По сложившейся практике арбитражу всё же нужно было исследовать все обстоятельства по банкротному делу. Конкретный пример: «Факт предоставления временной администрацией заключения о финансовом состоянии должника <...> не означает, что указанное доказательство может быть принято как безусловное подтверждение наличия признаков банкротства» – это зафиксировано в судебном решении по делу № А53-22663/2018, в котором, кстати, заявителем выступал как раз Центробанк РФ. Почему в процессе с «Югрой» всё было сделано с точностью до наоборот – вопрос открытый. 

А вот цитата от Конституционного суда, ещё в 1999 году определившего, что арбитражный суд «может и должен самостоятельно оценить потенциальные возможности банка рассчитаться со своими кредиторами и на этом основании вынести решение по существу». Однако в нашем случае столичный арбитраж ограничился констатацией правоты одной из сторон дела. Но будь иначе, кто бы одержал в нём победу?

Источник: Право.ru